Смешные анекдоты и приколы [Страница № 671]
У Потемкина был племянник Давыдов, на которого Екатерина обращала никакого внимания. Потемкину это казалось обидным, и он
решил упрекнуть императрицу, сказав, что она ему не только никогда не
дает никаких поручений, но и не говорит с ним. Она отвечала, что
Давыдов так глуп, что, конечно, перепутает всякое поручение.
Вскоре после этого разговора императрица, проходя с
Потемкиным через комнату, где между прочим вертелся Давыдов,
обратилась к нему:
- Пойдите посмотрите, пожалуйста, что делает барометр.
Давыдов с поспешностью направился в комнату, где висел
барометр, и, возвратившись оттуда, доложил:
- Висит, ваше величество.
Императрица, улыбнувшись, сказала Потемкину:
- Вот видите, что я не ошибаюсь.
решил упрекнуть императрицу, сказав, что она ему не только никогда не
дает никаких поручений, но и не говорит с ним. Она отвечала, что
Давыдов так глуп, что, конечно, перепутает всякое поручение.
Вскоре после этого разговора императрица, проходя с
Потемкиным через комнату, где между прочим вертелся Давыдов,
обратилась к нему:
- Пойдите посмотрите, пожалуйста, что делает барометр.
Давыдов с поспешностью направился в комнату, где висел
барометр, и, возвратившись оттуда, доложил:
- Висит, ваше величество.
Императрица, улыбнувшись, сказала Потемкину:
- Вот видите, что я не ошибаюсь.
Когда Пугачев сидел на Меновом дворе, праздные москвичи
между обедом и вечером заезжали на него поглядеть, подхватить какое-
нибудь от него слово, которое спешили потом развозить по городу.
Однажды сидел он задумавшись. Посетители молча окружили его,
ожидая, чтоб он заговорил. Пугачев сказал: "Известно по преданиям,
что Петр I во время Персидского похода, услыша, что могила Стеньки
Разина находилась невдалеке, нарочно к ней поехал и велел разметать
курган, дабы увидеть хоть его костиЄ" Всем известно, что Разин четвертован и сожжен в Москве. Тем не менее сказка замечательная,
особенно в устах Пугачева. В другой раз некто, симбирский дворянин,
бежавший от него, приехал на него посмотреть и, видя его крепко
привинченного на цепи, стал осыпать его укоризнами. Дворянин был
очень дурен лицом, к тому же и без носу. Пугачев, на него посмотрев,
сказал: "Правда, много перевешал я вашей братии, но такой гнусной
образины, признаюсь, не видывал".
между обедом и вечером заезжали на него поглядеть, подхватить какое-
нибудь от него слово, которое спешили потом развозить по городу.
Однажды сидел он задумавшись. Посетители молча окружили его,
ожидая, чтоб он заговорил. Пугачев сказал: "Известно по преданиям,
что Петр I во время Персидского похода, услыша, что могила Стеньки
Разина находилась невдалеке, нарочно к ней поехал и велел разметать
курган, дабы увидеть хоть его костиЄ" Всем известно, что Разин четвертован и сожжен в Москве. Тем не менее сказка замечательная,
особенно в устах Пугачева. В другой раз некто, симбирский дворянин,
бежавший от него, приехал на него посмотреть и, видя его крепко
привинченного на цепи, стал осыпать его укоризнами. Дворянин был
очень дурен лицом, к тому же и без носу. Пугачев, на него посмотрев,
сказал: "Правда, много перевешал я вашей братии, но такой гнусной
образины, признаюсь, не видывал".
В 1770 году, по случаю победы, одержанной нашим флотом над
турецким при Чесме, митрополит Платон произнес в Петропавловском
соборе в присутствии императрицы и всего двора речь, замечательную
по силе и глубине мыслей. Когда вития, к изумлению слушателей,
неожиданно сошел с амвона к гробнице Петра Великого и, коснувшись
ее, воскликнул: "Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего
отец! Восстань теперь и воззри на любезное изобретение свое!", то среди
общих слез и восторга Разумовский вызвал улыбку окружающих его,
сказав им потихоньку: "Чего вин его кличе? Як встане, всем нам
достанется".
турецким при Чесме, митрополит Платон произнес в Петропавловском
соборе в присутствии императрицы и всего двора речь, замечательную
по силе и глубине мыслей. Когда вития, к изумлению слушателей,
неожиданно сошел с амвона к гробнице Петра Великого и, коснувшись
ее, воскликнул: "Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего
отец! Восстань теперь и воззри на любезное изобретение свое!", то среди
общих слез и восторга Разумовский вызвал улыбку окружающих его,
сказав им потихоньку: "Чего вин его кличе? Як встане, всем нам
достанется".
Князь Цицианов, известный поэзиею рассказов, говорил,что в
деревне его одна крестьянка, разрешилась от долгого бремени
семилетним мальчиком, и первое слово его, в час рождения, было: "Дай
мне водки!"
деревне его одна крестьянка, разрешилась от долгого бремени
семилетним мальчиком, и первое слово его, в час рождения, было: "Дай
мне водки!"
По вступлении на престол императора Павла состоялось
высочайшее повеление, чтобы президенты всех присутственных мест
непременно заседали там, где числятся по службе.
Нарышкин, уже несколько лет носивший звание
обершталмейстера, должен был явиться в придворную конюшенную
контору, которую до того времени не посетил ни разу.
- Где мое место? - спросил он чиновников.
- Здесь, ваше превосходительство,- отвечали они с низкими
поклонами, указывая на огромные готические кресла.
- Но к этим креслам нельзя подойти, они покрыты пылью,-
заметил Нарышкин.
- Уже несколько лет,- продолжали чиновники,- как никто в них не
сидел, кроме кота, который всегда тут покоится.
- Так мне нечего здесь делать,- сказал Нарышкин,- мое место
занято.
С этими словами он вышел и более уже не показывался в контору.
высочайшее повеление, чтобы президенты всех присутственных мест
непременно заседали там, где числятся по службе.
Нарышкин, уже несколько лет носивший звание
обершталмейстера, должен был явиться в придворную конюшенную
контору, которую до того времени не посетил ни разу.
- Где мое место? - спросил он чиновников.
- Здесь, ваше превосходительство,- отвечали они с низкими
поклонами, указывая на огромные готические кресла.
- Но к этим креслам нельзя подойти, они покрыты пылью,-
заметил Нарышкин.
- Уже несколько лет,- продолжали чиновники,- как никто в них не
сидел, кроме кота, который всегда тут покоится.
- Так мне нечего здесь делать,- сказал Нарышкин,- мое место
занято.
С этими словами он вышел и более уже не показывался в контору.
Между прочими выдумками он, Цицианов, рассказывал, что за
ним бежала бешеная собака и слегка укусила его в икру. На другой день
камердинер прибегает и говорит:
- Ваше сиятельство, извольте выйти в уборную и посмотрите, что
там творится.
- Вообразите, мои фраки сбесились и скачут.
Когда воздвигали Александровскую колонну, Цицианов сказал:
"Какую глупую статую поставили - ангела с крыльями; надобно
представить Александра в полной форме и держит Наполеошку за
волосы, а он только ножками дрыгает". Громкий смех последовал за
этой тирадой.
ним бежала бешеная собака и слегка укусила его в икру. На другой день
камердинер прибегает и говорит:
- Ваше сиятельство, извольте выйти в уборную и посмотрите, что
там творится.
- Вообразите, мои фраки сбесились и скачут.
Когда воздвигали Александровскую колонну, Цицианов сказал:
"Какую глупую статую поставили - ангела с крыльями; надобно
представить Александра в полной форме и держит Наполеошку за
волосы, а он только ножками дрыгает". Громкий смех последовал за
этой тирадой.
Есть лгуны, которых совестно называть лгунами: они своего рода
поэты, и часто в них более воображения, нежели в присяжных поэтах.
Возьмите, например, князя Цицианова. Во время проливного дождя
является он к приятелю.
- Ты в карете? - спрашивают его.
- Нет, я пришел пешком.
- Да как же ты вовсе не промок?
- О,- отвечает он,- я умею очень ловко пробираться между
каплями дождя.
поэты, и часто в них более воображения, нежели в присяжных поэтах.
Возьмите, например, князя Цицианова. Во время проливного дождя
является он к приятелю.
- Ты в карете? - спрашивают его.
- Нет, я пришел пешком.
- Да как же ты вовсе не промок?
- О,- отвечает он,- я умею очень ловко пробираться между
каплями дождя.
Однажды император (Павел I), стоя у окна, увидел идущего мимо
Зимнего дворца и сказал, без всякого умысла или приказания: "Вот идет
мимо царского дома и шапки не ломает". Лишь только узнали об этом
замечании государя, последовало приказание: всем едущим и идущим
мимо дворца снимать шапки. Пока государь жил в Зимнем дворце,
должно было снимать шляпу при выходе на Адмиралтейскую площадь с
Вознесенской и Гороховой улиц. Ни мороз, ни дождь не освобождали от
этого. Кучера, правя лошадьми, обыкновенно брали шляпу или шапку в
зубы. Переехав в Михайловский замок, т. е. незадолго до своей кончины,
Павел заметил, что все идущие мимо дворца снимают шляпы, и спросил
о причине такой учтивости. "По высочайшему вашего величества
повелению",- отвечали ему. "Никогда я этого не приказывал!" вскричал он с гневом и приказал отменить новый обычай. Это было же трудно, как и ввести его. Полицейские офицеры стояли на углах улиц,
ведущих к Михайловскому замку, и убедительно просили прохожих снимать шляп, а простой народ били за это выражение
верноподданнического почтения.
Зимнего дворца и сказал, без всякого умысла или приказания: "Вот идет
мимо царского дома и шапки не ломает". Лишь только узнали об этом
замечании государя, последовало приказание: всем едущим и идущим
мимо дворца снимать шапки. Пока государь жил в Зимнем дворце,
должно было снимать шляпу при выходе на Адмиралтейскую площадь с
Вознесенской и Гороховой улиц. Ни мороз, ни дождь не освобождали от
этого. Кучера, правя лошадьми, обыкновенно брали шляпу или шапку в
зубы. Переехав в Михайловский замок, т. е. незадолго до своей кончины,
Павел заметил, что все идущие мимо дворца снимают шляпы, и спросил
о причине такой учтивости. "По высочайшему вашего величества
повелению",- отвечали ему. "Никогда я этого не приказывал!" вскричал он с гневом и приказал отменить новый обычай. Это было же трудно, как и ввести его. Полицейские офицеры стояли на углах улиц,
ведущих к Михайловскому замку, и убедительно просили прохожих снимать шляп, а простой народ били за это выражение
верноподданнического почтения.
На маневрах Павел I послал ординарца своего И. А. Рибопьера главному начальнику Андрею Семеновичу Кологривову с приказаниями.
Рибопьер, не вразумясь, отъехав, остановился в размышлении и не знал
что делать. Государь настигает его и спрашивает:
- Исполнил ли повеление?
- Я убит с батареи по моей неосторожности,- отвечал Рибопьер.
- Ступай за фронт, вперед наука! - довершил император.
Рибопьер, не вразумясь, отъехав, остановился в размышлении и не знал
что делать. Государь настигает его и спрашивает:
- Исполнил ли повеление?
- Я убит с батареи по моей неосторожности,- отвечал Рибопьер.
- Ступай за фронт, вперед наука! - довершил император.
Изгоняя роскошь и желая приучить подданных своих к
умеренности, император Павел назначил число кушаньев по сословиям,
а у служащих - по чинам. Майору определено было иметь за столом кушанья. Яков Петрович Кульнев, впоследствии генерал и славный
партизан, служил тогда майором в Сумском гусарском полку и не имел
почти никакого состояния. Павел, у видя его где-то, спросил:
- Господин майор, сколько у вас за обедом подают кушаньев?
- Три, ваше императорское величество.
- А позвольте узнать, господин майор, какие?
- Курица плашмя, курица ребром и курица боком,- отвечал
Кульнев.
Император расхохотался.
умеренности, император Павел назначил число кушаньев по сословиям,
а у служащих - по чинам. Майору определено было иметь за столом кушанья. Яков Петрович Кульнев, впоследствии генерал и славный
партизан, служил тогда майором в Сумском гусарском полку и не имел
почти никакого состояния. Павел, у видя его где-то, спросил:
- Господин майор, сколько у вас за обедом подают кушаньев?
- Три, ваше императорское величество.
- А позвольте узнать, господин майор, какие?
- Курица плашмя, курица ребром и курица боком,- отвечал
Кульнев.
Император расхохотался.
При Павле какой-то гвардейский полковник в месячном рапорте
показал умершим офицера, который отходил в больнице. Павел его
исключил за смертью из списков. По несчастью, офицер не умер, а
выздоровел. Полковник упросил его на год или два уехать в свои
деревни, надеясь сыскать случай поправить дело. Офицер согласился, но,
на беду полковника, наследники, прочитавши в приказах о смерти
родственника, ни за что не хотели его признавать живым и, безутешные
от потери, настойчиво требовали ввода во владение. Когда живой
мертвец увидел, что ему приходится в другой раз умирать, и не с
приказу, а с голоду, тогда он поехал в Петербург и подал Павлу просьбу.
Павел написал своей рукой на его просьбе: "Так как об г. офицере
состоялся высочайший приказ, то в просьбе ему отказать".
показал умершим офицера, который отходил в больнице. Павел его
исключил за смертью из списков. По несчастью, офицер не умер, а
выздоровел. Полковник упросил его на год или два уехать в свои
деревни, надеясь сыскать случай поправить дело. Офицер согласился, но,
на беду полковника, наследники, прочитавши в приказах о смерти
родственника, ни за что не хотели его признавать живым и, безутешные
от потери, настойчиво требовали ввода во владение. Когда живой
мертвец увидел, что ему приходится в другой раз умирать, и не с
приказу, а с голоду, тогда он поехал в Петербург и подал Павлу просьбу.
Павел написал своей рукой на его просьбе: "Так как об г. офицере
состоялся высочайший приказ, то в просьбе ему отказать".
Известно, что в старые годы, в конце прошлого столетия,
гостеприимство наших бар доходило до баснословных пределов.
Ежедневный открытый стол на 30, на 50 человек было дело
обыкновенное. Садились за этот стол кто хотел: не только родные близкие знакомые, но и малознакомые, а иногда и вовсе не знакомые
хозяину. Таковыми столами были преимущественно в Петербурге столы
графа Шереметева и графа Разумовского. Крылов рассказывал, что к
одному из них повадился постоянно ходить один скромный искатель
обедов и чуть ли не из сочинителей. Разумеется, он садился в конце
стола, и также, разумеется, слуги обходили блюдами его как можно
чаще. Однажды понесчастливилось ему пуще обыкновенного: он почти
голодный встал из-за стола. В этот день именно так случилось, хозяин после обеда, проходя мимо него, в первый раз заговорил с ним и
спросил: "Доволен ли ты?" - "Доволен, ваше сиятельство,- отвечал он
с низким поклоном,- все было мне видно".
гостеприимство наших бар доходило до баснословных пределов.
Ежедневный открытый стол на 30, на 50 человек было дело
обыкновенное. Садились за этот стол кто хотел: не только родные близкие знакомые, но и малознакомые, а иногда и вовсе не знакомые
хозяину. Таковыми столами были преимущественно в Петербурге столы
графа Шереметева и графа Разумовского. Крылов рассказывал, что к
одному из них повадился постоянно ходить один скромный искатель
обедов и чуть ли не из сочинителей. Разумеется, он садился в конце
стола, и также, разумеется, слуги обходили блюдами его как можно
чаще. Однажды понесчастливилось ему пуще обыкновенного: он почти
голодный встал из-за стола. В этот день именно так случилось, хозяин после обеда, проходя мимо него, в первый раз заговорил с ним и
спросил: "Доволен ли ты?" - "Доволен, ваше сиятельство,- отвечал он
с низким поклоном,- все было мне видно".
Один храбрый и весьма достойный офицер нажил нескромностью
своею много врагов в армии. Однажды Суворов призвал его к себе в
кабинет и выразил ему сердечное сожаление, что он имеет одного
сильного злодея, который ему много вредит. Офицер начал спрашивать,
не такой ли?..
- Нет,- отвечал Суворов.
- Не такой ли граф В.?
Суворов опять отвечал отрицательно. Наконец, как бы опасаясь,
чтобы никто не подслушал, Суворов, заперев дверь на ключ, сказал ему
тихонько: "Высунь язык". Когда офицер это исполнил, Суворов
таинственно сказал ему: "Вот твой враг".
своею много врагов в армии. Однажды Суворов призвал его к себе в
кабинет и выразил ему сердечное сожаление, что он имеет одного
сильного злодея, который ему много вредит. Офицер начал спрашивать,
не такой ли?..
- Нет,- отвечал Суворов.
- Не такой ли граф В.?
Суворов опять отвечал отрицательно. Наконец, как бы опасаясь,
чтобы никто не подслушал, Суворов, заперев дверь на ключ, сказал ему
тихонько: "Высунь язык". Когда офицер это исполнил, Суворов
таинственно сказал ему: "Вот твой враг".
Однажды к Суворову приехал любимец императора Павла,
бывший его брадобрей граф Кутайсов, только что получивший графское
достоинство и звание шталмейстера. Суворов выбежал навстречу к нему,
кланялся в пояс и бегал по комнате, крича:
- Куда мне посадить такого великого, такого знатного человека!
Прошка! Стул, другой, третий,- и при помощи Прошки Суворов
становил стулья один на другой, кланяясь и прося садиться выше.
- Туда, туда, батюшка, а уж свалишься - не моя вина,- говорил
Суворов.
бывший его брадобрей граф Кутайсов, только что получивший графское
достоинство и звание шталмейстера. Суворов выбежал навстречу к нему,
кланялся в пояс и бегал по комнате, крича:
- Куда мне посадить такого великого, такого знатного человека!
Прошка! Стул, другой, третий,- и при помощи Прошки Суворов
становил стулья один на другой, кланяясь и прося садиться выше.
- Туда, туда, батюшка, а уж свалишься - не моя вина,- говорил
Суворов.
Отец декабриста, Иван Борисович Пестель, сибирский генерал-
губернатор, безвыездно жил в Петербурге, управляя отсюда сибирским
краем. Это обстоятельство служило постоянным поводом для насмешек
современников. Однажды Александр I, стоя у окна Зимнего дворца с
Пестелем и Ростопчиным, спросил:
- Что это там на церкви, на кресте черное?
- Я не могу разглядеть, ваше величество,- ответил Ростопчин,- надобно спросить у Ивана Борисовича, у него чудесные глаза: он видит
отсюда, что делается в Сибири.
губернатор, безвыездно жил в Петербурге, управляя отсюда сибирским
краем. Это обстоятельство служило постоянным поводом для насмешек
современников. Однажды Александр I, стоя у окна Зимнего дворца с
Пестелем и Ростопчиным, спросил:
- Что это там на церкви, на кресте черное?
- Я не могу разглядеть, ваше величество,- ответил Ростопчин,- надобно спросить у Ивана Борисовича, у него чудесные глаза: он видит
отсюда, что делается в Сибири.
Павел сказал однажды графу Ростопчину: "Так как наступают
праздники, надобно раздать награды; начнем с андреевского ордена;
кому следует его пожаловать?" Граф обратил внимание Павла на графа
Андрея Кирилловича Разумовского, посла нашего в Вене. Государь, с
первою супругою коего, великого княгинею Наталию Алексеевною,
Разумовский был в связи, изобразив рога на голове, воскликнул: "Разве
ты не знаешь?" Ростопчин сделал тот же самый знак рукою и сказал:
"Потому-то в особенности и нужно, чтобы об этом не говорили!"
праздники, надобно раздать награды; начнем с андреевского ордена;
кому следует его пожаловать?" Граф обратил внимание Павла на графа
Андрея Кирилловича Разумовского, посла нашего в Вене. Государь, с
первою супругою коего, великого княгинею Наталию Алексеевною,
Разумовский был в связи, изобразив рога на голове, воскликнул: "Разве
ты не знаешь?" Ростопчин сделал тот же самый знак рукою и сказал:
"Потому-то в особенности и нужно, чтобы об этом не говорили!"
Александр Павлович Башуцкий рассказывал оЄ случае,
приключившемся с ним. По званию своему камерпажа он в дни своей
молодости часто дежурил в Зимнем дворце. Однажды он находился с
товарищами в огромной Георгиевской зале. Молодежь расходилась,
начала прыгать и дурачиться. Башуцкий забылся до того, что вбежал на
бархатный амвон под балдахином и сел на императорский трон, на
котором стал кривляться и отдавать приказания. Вдруг он почувствовал,
что кто-то берет его за ухо и сводит со ступеней престола. Башуцкий
обмер. Его выпроваживал сам государь, молча и грозно глядевший. Но
должно быть, что обезображенное испугом лицо молодого человека обезоружило. Когда все пришло в должный порядок, император
улыбнулся и промолвил: "Поверь мне! Совсем не так весело сидеть тут,
как ты думаешь".
приключившемся с ним. По званию своему камерпажа он в дни своей
молодости часто дежурил в Зимнем дворце. Однажды он находился с
товарищами в огромной Георгиевской зале. Молодежь расходилась,
начала прыгать и дурачиться. Башуцкий забылся до того, что вбежал на
бархатный амвон под балдахином и сел на императорский трон, на
котором стал кривляться и отдавать приказания. Вдруг он почувствовал,
что кто-то берет его за ухо и сводит со ступеней престола. Башуцкий
обмер. Его выпроваживал сам государь, молча и грозно глядевший. Но
должно быть, что обезображенное испугом лицо молодого человека обезоружило. Когда все пришло в должный порядок, император
улыбнулся и промолвил: "Поверь мне! Совсем не так весело сидеть тут,
как ты думаешь".
Император Александр увидел, что на померанцевом дереве один
уже остался плод, и хотел его сберечь и приказал поставить часового;
померанец давно сгнил, и дерево поставили в оранжерею, а часового
продолжали ставить у пустой беседки. Император проходил мимо и
спросил часового, зачем он стоит.
- У померанца, ваше величество.
- У какого померанца?
- Не могу знать, ваше величество.
уже остался плод, и хотел его сберечь и приказал поставить часового;
померанец давно сгнил, и дерево поставили в оранжерею, а часового
продолжали ставить у пустой беседки. Император проходил мимо и
спросил часового, зачем он стоит.
- У померанца, ваше величество.
- У какого померанца?
- Не могу знать, ваше величество.
Известная герцогиня Бенигна Бирон была весьма обижена оспой и
вообще на взгляд не могла назваться красивою, почему, сообразно
женскому кокетству, старалась прикрывать свое безобразие белилами и
румянами. Однажды, показывая свой портрет Кульковскому, спросила
его:
- Есть ли сходство?
- И очень большое,- отвечал Кульковский,- ибо портрет походит
на вас более, нежели вы сами.
Такой ответ не понравился герцогине, и, по приказанию ее, дано
было ему 50 палок.
вообще на взгляд не могла назваться красивою, почему, сообразно
женскому кокетству, старалась прикрывать свое безобразие белилами и
румянами. Однажды, показывая свой портрет Кульковскому, спросила
его:
- Есть ли сходство?
- И очень большое,- отвечал Кульковский,- ибо портрет походит
на вас более, нежели вы сами.
Такой ответ не понравился герцогине, и, по приказанию ее, дано
было ему 50 палок.
Однажды, на большом обеде, где находился и отец Сумарокова,
Александр Петрович громко спросил присутствующих:
- Что тяжелее, ум или глупость?
Ему отвечали:
- Конечно, глупость тяжелее.
- Вот, вероятно, оттого батюшку и возят цугом в шесть лошадей, а
меня парой.
Александр Петрович громко спросил присутствующих:
- Что тяжелее, ум или глупость?
Ему отвечали:
- Конечно, глупость тяжелее.
- Вот, вероятно, оттого батюшку и возят цугом в шесть лошадей, а
меня парой.
В каком-то губернском городе дворянство представлялось
императору Александру в одно из многочисленных путешествий его России. Не расслышав порядочно имени одного из представлявшихся
дворян, обратился он к нему.
- Позвольте спросить, ваша фамилия?
- Осталась в деревне, ваше величество,- отвечает он,- но, если
прикажете, сейчас пошлю за нею.
императору Александру в одно из многочисленных путешествий его России. Не расслышав порядочно имени одного из представлявшихся
дворян, обратился он к нему.
- Позвольте спросить, ваша фамилия?
- Осталась в деревне, ваше величество,- отвечает он,- но, если
прикажете, сейчас пошлю за нею.
Денис Давыдов явился однажды в авангард к князю Багратиону и
сказал: "Главнокомандующий приказал доложить вашему сиятельству,
что неприятель у нас на носу, и просит вас немедленно отступить.
Багратион отвечал: "Неприятель у нас на носу? на чьем? если на вашем,
так он близко; а коли на моем, так мы успеем еще отобедать".
сказал: "Главнокомандующий приказал доложить вашему сиятельству,
что неприятель у нас на носу, и просит вас немедленно отступить.
Багратион отвечал: "Неприятель у нас на носу? на чьем? если на вашем,
так он близко; а коли на моем, так мы успеем еще отобедать".
Государь долго не производил Болдырева в генералы за
картежную игру. Однажды, в какой-то праздник во, дворце, проходя
мимо него в церковь, он сказал: "Болдырев, поздравляю тебя!"
Болдырев обрадовался, все бывшие тут думали, как и он, и поздравляли
его. Государь вышел из церкви и, проходя опять мимо Болдырева, сказал
ему: "Поздравляю тебя: ты, говорят, вчерась выиграл". Болдырев был в
отчаянии.
картежную игру. Однажды, в какой-то праздник во, дворце, проходя
мимо него в церковь, он сказал: "Болдырев, поздравляю тебя!"
Болдырев обрадовался, все бывшие тут думали, как и он, и поздравляли
его. Государь вышел из церкви и, проходя опять мимо Болдырева, сказал
ему: "Поздравляю тебя: ты, говорят, вчерась выиграл". Болдырев был в
отчаянии.
Однажды во время своего начальства в Одессе государь недоволен русскими купцами и собрал их к себе, чтобы сделать выговор. Вот начало его речи к ним: "Какой ви негоцьянт, ви
маркитант; какой ви купец, ви овец" - и движением руки своей выразил
козлиную бороду.
маркитант; какой ви купец, ви овец" - и движением руки своей выразил
козлиную бороду.
Адмирал Чичагов, после неудачных действий своих при Березине в
1812 году, впал в немилость и, получив значительную пенсию, поселился
за границей. Он невзлюбил Россию и постоянно отзывался о ней резко
свысока. П. И. Полетика, встретившись с ним в Париже и выслушав его
осуждения всему, что у нас делается, наконец сказал ему со своей
язвительной откровенностью:
- Признайтесь, однако ж, что есть в России одна вещь, которая так
же хороша, как и в других государствах.
- А что, например?
- Да хоть бы деньги, которые вы в виде пенсии получаете из
России.
1812 году, впал в немилость и, получив значительную пенсию, поселился
за границей. Он невзлюбил Россию и постоянно отзывался о ней резко
свысока. П. И. Полетика, встретившись с ним в Париже и выслушав его
осуждения всему, что у нас делается, наконец сказал ему со своей
язвительной откровенностью:
- Признайтесь, однако ж, что есть в России одна вещь, которая так
же хороша, как и в других государствах.
- А что, например?
- Да хоть бы деньги, которые вы в виде пенсии получаете из
России.
Царевич грузинский, отличавшийся своею ограниченностью, был
назначен присутствующим в правительствующем Сенате.
Одно известное царевичу лицо обратилось к нему с просьбой
помочь ему в его деле, назначенном к слушанию в Сенате. Царевич дал
слово. После, однако, оказалось, что просителю отказали, и царевич,
вместе с другими сенаторами, подписал определение. Проситель
является к нему.
- Ваша светлость,- говорит он,- вы обещали мне поддержать меня
в моем деле.
- Обещал, братец.
- Как же, ваша светлость, вы подписали определение против меня?
- Не читал, братец, не читал.
- Как же, ваша светлость, вы подписываете, не читая?
- Пробовал, братец,- хуже выходит.
назначен присутствующим в правительствующем Сенате.
Одно известное царевичу лицо обратилось к нему с просьбой
помочь ему в его деле, назначенном к слушанию в Сенате. Царевич дал
слово. После, однако, оказалось, что просителю отказали, и царевич,
вместе с другими сенаторами, подписал определение. Проситель
является к нему.
- Ваша светлость,- говорит он,- вы обещали мне поддержать меня
в моем деле.
- Обещал, братец.
- Как же, ваша светлость, вы подписали определение против меня?
- Не читал, братец, не читал.
- Как же, ваша светлость, вы подписываете, не читая?
- Пробовал, братец,- хуже выходит.
Императрица Мария Федоровна спросила у знаменитого графа
Платова, который сказал ей, что он с короткими своими приятелями
ездил в Царское Село:
- Что вы там делали - гуляли?
- Нет, государыня,- отвечал он, разумея по-своему слово гулять,-
большой-то гульбы не было, а так бутылочки по три на брата осушили.
Платова, который сказал ей, что он с короткими своими приятелями
ездил в Царское Село:
- Что вы там делали - гуляли?
- Нет, государыня,- отвечал он, разумея по-своему слово гулять,-
большой-то гульбы не было, а так бутылочки по три на брата осушили.
Говорили, что Платов вывез из Лондона, куда ездил он в 1814 году
в свите Александра, молодую англичанку в качестве компаньонки. Кто-
то,- помнится, Денис Давыдов,- выразил ему удивление, что, не зная по-
английски, сделал он подобный выбор. "Я скажу тебе, братец,- отвечал
он,- это совсем не для физики, а больше для морали. Она добрейшая
душа и девка благонравная; а к тому же такая белая и дородная, что ни
дать ни взять ярославская баба".
в свите Александра, молодую англичанку в качестве компаньонки. Кто-
то,- помнится, Денис Давыдов,- выразил ему удивление, что, не зная по-
английски, сделал он подобный выбор. "Я скажу тебе, братец,- отвечал
он,- это совсем не для физики, а больше для морали. Она добрейшая
душа и девка благонравная; а к тому же такая белая и дородная, что ни
дать ни взять ярославская баба".
Когда после гр. Ростопчина сделали генерал-губернатором
Москвы графа Александра Петровича Тормасова, граф Ростопчин
сказал: "Москву подтормозили! Видно, прытко шла!" Гр. Тормасов,
услыхав об этом каламбуре, отвечал: "Ничуть не прытко: она,
напротив, была совсем растоптана!"
Москвы графа Александра Петровича Тормасова, граф Ростопчин
сказал: "Москву подтормозили! Видно, прытко шла!" Гр. Тормасов,
услыхав об этом каламбуре, отвечал: "Ничуть не прытко: она,
напротив, была совсем растоптана!"
Однажды преследовал Апраксин Волконского своими жалобами,
Тот, чтобы отделаться, сказал ему: "Да подожди, вот будет случай
награждения, когда родит великая княгиня Александра Федоровна".-
"А как выкинет?" - подхватил Апраксин.
Тот, чтобы отделаться, сказал ему: "Да подожди, вот будет случай
награждения, когда родит великая княгиня Александра Федоровна".-
"А как выкинет?" - подхватил Апраксин.